Материал журнала «Проектор»
Текст: Сергей Фофанов
Фотографии: Михаил Григорьев

Родившийся в 1930 году в Германии Юккер решил стать художником вскоре после окончания войны. Насмотревшись на трупы (обязанностью 15-летнего подростка было вытаскивать их из моря), он хотел с помощью искусства изменить мир к лучшему. Отец — простой крестьянин — не оценил его порыва и избил. Но пришло время — и Юккер покинул сперва дом, а затем и страну. Он нелегально перебрался в Западный сектор Берлина, где и начал воплощать свою мечту.

Гюнтер Юккер — что знать или не знать о нем? Прошедшее время? Как и многие-многие другие художники, блиставшие уже в середине ХХ века, развенчивал исторические мифы и  открывал пути для нового искусства. Сейчас вообще уже девяностолетний Юккер — представитель каких-то доисторических цивилизаций. И ведь жив еще, а не скончался, быстро сгорев, как его соратники Ив Кляйн и Пьеро Мандзони.

Художник, идущий от личности, от самого себя, уверенный в своем деле, с нескрываемой долей иронии, но способный серьезно воспринимать жизнь. Имеющий желание внести вклад в улучшение мира своими действиями, своего рода наставник — отсюда и его преподавательский талант.

Юккер пробовал себя в самых разных, в том числе экстремальных областях. Для него важны жест и поступок, совершение, в том числе и ранение, и врачевание. Но не непосредственное ранение, как у многих акционистов, а опосредованное. Выведенное сугубо в контекст произведений — орудий, выполненных самим художником.

Юккер родился в 1930 году в небольшом городке Вендорф на полуострове Вустров на берегу Балтийского моря. Все свое детство он провел на земле. Его родители были обычными зажиточными немецкими крестьянами. Уже в шесть лет маленького Гюнтера повезли в столицу, где, как рассказывает сам художник, его поразила гигантская стройка Рейхсканцелярии. Однако ни сам Гюнтер, ни его семья не поддерживали новый политический курс Германии, и им было комфортнее укрываться от происходящего в стране на своем отдаленном хуторе. Приход советских войск был воспринят ими, в отличие от большинства немецкого населения, как освобождение, дающее надежду на новое развитие.

Пятнадцатилетним подростком по приказу советских оккупационных властей Гюнтер должен был заниматься собиранием трупов, которые выбрасывало море. На том месте, где лежали тела людей, образовывался слой трупной жидкости, нечто вроде жировой оболочки, обрисовывавшей человеческие фигуры. Тогда он впервые остро почувствовал необходимость изменения мира, где не будет места уничтожению. Когда он сообщил семье о своем решении стать художником, отец назвал его гомосексуалистом и избил. Но Юккер все равно ушел из дома, чтобы начать учиться на художника-оформителя. Он сам свято верил в то, что его поколению предстоит построить дивный новый мир и новую родину, которая никогда не сможет быть прежней.

Из художника-оформителя Юккер очень быстро превратился в агитатора и пропагандиста, создавая гигантские транспаранты с портретами Сталина и политическими лозунгами. В  1953 году всем стало ясно, что что-то должно измениться после смерти вождя, многие вышли на улицы Берлина, требуя улучшить жизнь граждан на территории ГДР. Когда попытка восстания в восточном секторе Берлина провалилась, Юккер, отбросив иллюзии, решил навсегда покинуть восточную Германию.

Еще одним фактором, который склонил молодого художника к этому поступку, стало знакомство с выставкой Кандинского в одном из музеев в западном секторе, которую он увидел незадолго до бегства. Произведения Кандинского, их цветовая насыщенность и определенный настрой помогли Юккеру определиться с выбором, какое именно искусство он хочет создавать. Пересечь границу до строительства стены в 1961 году не составляло особого труда. Раздобыв рабочую спецовку и обычный чемоданчик для инструментов, где вместо инструментов лежали кисти и краски, в толпе рабочих, живущих в восточном, но работающих на заводах западного Берлина, Юккер прошел через Бранденбургские ворота.

С самого начала Юккеру важно было найти учителя, который разделял бы его политические взгляды. После короткого пребывания в Берлине Юккер направился в Дюссельдорф, где он сумел найти для себя такого наставника. Им стал Отто Панкок — художник-антифашист, получивший запрет на работу во времена национал-социалистов, чьи произведения были изъяты из немецких музеев и позже экспонировались на выставке «дегенеративного искусства».

После войны Панкок был приглашен в качестве профессора в Дюссельдорфскую академию художеств, ставшую важнейшим западно-немецким культурным центром. Помимо Юккера в ней учились и преподавали в разное время Кифер, Бойс, Рихтер, Ринке, Грасс, Матаре, Люперц, Польке. Таким образом, после войны именно Дюссельдорфу предстояло стать новой культурной столицей ФРГ.

Искусство этого времени вышло в другое измерение, в том числе в будничное и повседневное пространство. Искусство стало праздником и развлечением, средством увеселения жизни. Это то, что требовалось и галереям, и они всячески поддерживали эти стремления. Самой главной дюсседьдорфской художественной площадкой была галерея Альфреда Шмела, который и пригласил молодых художников к сотрудничеству. Очень  быстро, объединив усилия, они добились европейской известности и влились в интернациональное движение нового идеализма, в котором также принимали участие художники из Японии, Голландии, Италии и Франции.

Гюнтер Юккер был приглашен одной галереей для работы в Америке, и на целый год он получил в свое распоряжение мастерскую, где мог свободно трудиться над созданием произведений. Его очень удивила реакция немецких эмигрантов, вынужденных покинуть Германию после прихода к власти Гитлера. Они говорили, что не ожидали такого хорошего искусства от поколения «нацистских детей».

Юккер стал, пожалуй, одним из главных представителей художников, решающих поколенческий конфликт и экспортирующих свое мировоззрение в другие страны. Он многое сделал, практически объездив весь мир со своими выставками и студентами, сознательно выбирая пограничные регионы, в прямом географическом и глубинно-психологическом смысле. Недаром поэтому ему было доверено выполнить рельеф для здания Генеральной Ассамблеи ООН в Женеве и оформить капеллу в бундестаге.

Важным становится участие самого художника, его присутствие, поэтому Юккер вот уже на протяжении пятидесяти лет всегда приезжает на открытие своих выставок, и каждый раз сам выстраивает экспозицию. Это его труд и работа, доставшиеся ему от крестьянского детства. Он не был утонченным эстетом в отличие от своих коллег. У него была другая закалка.

Так получилось, что, несмотря на обилие художественных школ и молодых художников на западе Германии, сложился определенный феномен «выходцев с востока», которые зачастую становились более успешными, чем их коллеги из ФРГ. Юккер принадлежал как раз к этой группе.

Поколение выходцев с востока стало играть важную роль в новом немецком искусстве. Поэтому не странно, что художники из этой плеяды стали вновь актуальными и востребованными после объединения Германии, они стали своего рода примерами интеграции и возможности объединения двух частей страны, так как каждый из них прошел этот этап на своем примере. Перейдя на другую сторону в мир потребления и постоянного обновления, где товары, мода и произведения искусства определяются скоростью товарно-рыночных отношений, Юккер научился смеяться над собой и иллюзиями своего поколения. Примером тому может служить акция, проведенная им вместе с Рихтером в 1968 году, — «Музеи могут быть  обитаемыми». Или  двадцатиметровый гвоздь, вбитый в козырьке одного из торговых центров в Дортмунде.

Проект «Человек Страдающий. 14 Примиряющих орудий», который 10 лет назад, в октябре 2010 года приезжал в петербургский Лофт Проект «Этажи», — тоже был своего рода заказом немецкого правительства для демонстрации того, что есть немецкое искусство в период после объединения, квинтэссенция искусства за последние 40 лет. Так было и с первой выставкой в Москве в 1988 году, когда ретроспектива Юккера стала важнейшим событием в художественной жизни нашей страны.

Через год была разрушена Берлинская стена и на Парижской площади за Бранденбургскими воротами, наискосок от Рейхстага, вновь был воссоздан легендарный берлинский отель «Адлон», где непременно останавливается Юккер во время своих визитов в столицу. Чтобы иметь вид из окон на Бранденбургские ворота, которые он один раз так успешно сумел пройти.

О нем уже порядком забыли, так как каждый крупный музей уже сделал выставку и приобрел его произведения в свои коллекции, а он жив вопреки всему. И ему все равно, актуален он или нет в  XXI веке.