Автомобиль Delahaye 135M Competition Coupe 1936

1920-30-е годы в европейском автопроме были временем расцвета кузовных ателье. Совсем не обязательно было использовать стандартный кузов, который предлагал автопроизводитель. Напротив, была возможность поставить на шасси известной фирмы какую угодно конструкцию, сообразуясь со своими вкусами, фантазией и средствами. Отсюда, к слову, длиннейшие названия многих тогдашних моделей: они включали в себя и производителя шасси, и изготовителя кузова, и, иногда, название индивидуального кузова.

Одним из самых знаменитых в то время было французское ателье Figoni & Falaschi. Джузеппе Фигони родился в 1894 году в итальянской Пьяченце. Когда он был еще ребенком, его семья перебралась в Париж. Когда Джузеппе исполнилось 14 лет, он начал работу в тележной мастерской, где проявил себя настоящим мастером в работе по металлу. Ему повезло уцелеть на полях Первой Мировой, и после войны он открыл в пригороде Парижа Булонь-сюр-Сен (нынешнем Булонь-Бийянкуре) автокузовную мастерскую. Сперва она занималась лишь текущим ремонтом, потом перешла к тюнингу, а с 1925 года Фигони уже сам делал кузова для шасси престижных в то время Delahaye, Bugatti, Renault, Delage и других.

В 1935 Фигони обзавелся финансовым партнером, бизнесменом Овидио Фаласки, с которым они и создали ставшую вскоре знаменитой марку Figoni & Falaschi. Партнерство оказалось чрезвычайно плодотворным.

Переложив все финансовые дела на плечи партнера, Фигони смог полностью отдаться творчеству. До 1935 года он делал достаточно традиционные модели, но в 1936 прорвался к славе со своим купе, созданным на шасси Delahaye 135M.

Фигони был большим поклонником авиации, в частности, обтекаемых форм самолетов. Он использовал их не только для снижения лобового сопротивления, но и как художественный прием: они должны были передавать идею скорости, даже когда машина была неподвижна. Фигони сперва делал эскиз, затем создавал каркас из древесины ясеня, которую отличает прочность, эластичность и износостойкость, а затем крепил к нему листы металла, формованные вручную. На изготовление каждого кузова, по подсчетам французского автоэксперта Рикардо Адатто, уходило около 2100 часов.

В 1936 году ателье изготовило 6 кузовов для французской модели Delahaye 135. Один из них, с номером кузова 556, предназначался для автогонщика Альбера Перро. В документах Figoni & Falaschi он значится как «Faux-Cabriolet Perrot». Faux-Cabriolet — «фальшивый кабриолет» — это, говоря по-современному, хардтоп, жесткая съемная крыша. Фигони в дальнейшем запатентует съемные крыши, в том числе и с люками. Традиционный складной верх он не любил, считая, что тот нарушает идеальные формы его кузовов.

В том же году автомобиль Перро был выставлен на Парижском автосалоне (скромно именовавшемся Mondial de l’automobile) некоей графиней де ла Сен-Амур де Шаназ (нет, мы ничего о ней не слышали, не знаем, кем она приходилась Перро или Фигони и не знаем, настоящее ли это имя). Успех был полным.

Обтекаемые формы в 1936 году уже не были новинкой, но Фигони продвинулся в этом направлении дальше конкурентов. На машине, представленной в Париже, закрытыми были не только задние, но и передние колесные арки. (Кстати, по-английски элементы, закрывающие их, называются fender skirts — «юбки для крыльев». Фигони называл их более поэтично — enveloppantes, что можно перевести и как «обволакивающие», и как «обольстительные»). Это ограничивало угол поворота и кардинально усложняло процесс замены колес, но такова была плата за красоту.

Что еще стоит отметить? Плавный изгиб решетки радиатора (в то время как, например, у знаменитого и чертовски быстрого Bugatti Type 57 Aérolithe решетка была плоской и вертикальной). Фары и дверные ручки, утопленные в кузов. Хромированная отделка крыльев и капота. Приборная панель из дорогого дерева золотистого оттенка, ставшая в будущем визитной карточкой. В общем, формы и отделка, близкие к совершенству с точки зрения эпохи ар-деко. Скульптура, а не машина.

Эта модель прославила Фигони, но в ней проявились еще не все его таланты. Во-первых, он прекрасно чувствовал не только металл, но и цвет. В то время как раз появились нитроцеллюлозные краски Nitrolac, и Джузеппе (к тому времени уже ставший на французский манер Жозефом) с удовольствием экспериментировал, создавая двух- и трехцветные варианты покраски. Он по несколько раз наносил и смывал краску, пытаясь выбрать лучший вариант.

А во-вторых, Фигони оказался отличным промоутером. Он завел знакомства в среде высокой моды и приглашал на презентацию своих авто красиво одетых женщин и мужчин, крой и цвет одежды которых эффектно подчеркивали достоинства продукции Фигони. Себя же он называл не кузовным мастером, а «автомобильным кутюрье». И вполне заслуженно.