По вопросам поступления:
Бакалавриат (доб. 710)
Магистратура (доб. 703)
Онлайн-бакалавриат (доб. 709, 711)
Дополнительное образование (Москва — доб. 705, 706, 712, Санкт-Петербург — доб. 701)
Детская школа (доб. 707)
С понедельника по пятницу
с 10:00 до 18:00
По общим вопросам
В 1980-е годы в Западном Берлине, ставшем негласной европейской столицей андеграундной культуры за счёт активизации различных молодёжных движений, зарождается объединение «Гениальные диЛЛетанты», сегодня известное, прежде всего, благодаря знаковым индастриал-группам Einstürzende Neubauten и Die Tӧdliche Doris. Широкая публика привыкла воспринимать их как гигантов немецкого постпанка и авторов дисгармонично гармоничных немузыкальных песен. Однако их визуальные опыты, не менее весомые и примечательные, достойны отдельного внимания. Об одержимости «диЛЛетантов» искусством рассказывает Ольга Сыч.
Не будет преувеличением утверждать, что в современном понимании группа Einstürzende Neubauten («Разрушающиеся новостройки») стала «лицом» западноберлинской субкультуры 1980-х гг., в то время как образы остальных «диЛЛетантов» гораздо более размыты, а информация отрывочна. Причину наибольшей известности Einstürzende Neubauten можно усмотреть в нескольких факторах. На сегодняшний день количественное превосходство сохраняют англо-американские исследования популярной музыки, поэтому степень научной освещённости напрямую зависит от того, насколько тот или иной исполнитель знаком англоязычной публике.
Важным обстоятельством в биографии «Новостроек» послужило довольно раннее подписание контракта с британским звукозаписывающим лейблом Some Bizarre Records (Рейнольдс, 2021, с. 625), вследствие чего группа вышла за пределы немецкоязычной аудитории и стала известна британскому слушателю (и впоследствии — исследователю). Кроме того, одним из решающих факторов стало многолетнее участие лидера коллектива, Бликсы Баргельда, в качестве гитариста в знаменитой группе Ника Кейва «Nick Cave and The Bad Seeds». К слову, Баргельду в коллективе Кейва отводилась далеко не последняя роль, практически второго голоса, он также выступил автором некоторых песен. Лидер Einstürzende Neubauten также фигурирует во многих видео австралийской группы, например, в The Weeping song (LP The Good Son, 1990 г., Mute Records).
Следствием этих особенностей стала не только известность Einstürzende Neubauten в англоязычной среде, но также автоматически подразумеваемое сопоставление с детищем Кейва, гораздо более мелодичным по сравнению с более эклектичной группой Баргельда. Нужно признать, что и сами зрелые Einstürzende Neubauten сделали поворот к более очерченной музыкальной рамке и традиционным формам индустрии, таким как концертные туры.
Поэтому исследования подобных проектов, хотя и проводимые под эгидой popular music studies, в своё время оформившихся в противовес традиционному музыковедению, которое не сумело обеспечить методологией изучение такой специфичной формы, как поп- и рок-музыка (Cloonan, 2005, p. 79, 82), тем не менее, всё больше укрепляют музыкальные интерпретации деятельности группы. Исключение составляют отдельные теоретические работы, например, книга Дж. Шряне «Blixa Bargeld and Einstürzende Neubauten: German Experimental Music. 'Evading Do-re-mi'» (Shryane, 2011), в которых неоднозначность и мультисенсорность, лежащая в основе творческого метода условно «постпанк-» и «индастриал-коллективов», всё же находят своё отражение.
Участники немецкого андеграунда, изначально настроенные враждебно по отношению к существующим канонам культурной системы, искали средства их развенчания в философских идеях и теории искусства. Стоит отметить характерную черту: многие деятели западноберлинских объединений, например, участники Die Tödliche Doris («Смертельная Дорис») были выпускниками арт-колледжей (Doris: Popstar ohne Körper, n.d.), поэтому их внимание к социокультурным процессам не вызывает удивления. «ДиЛЛетантов» объединило самобытное сочетание субкультурной эстетики с «классическими» медиа, такими как живопись или перформанс, а среди их основных творческих установок условно можно выделить выход за пределы искусства, неприятие профессионализма, стремление к непохожести на другие группы внутри субкультуры и, наконец, восхваление несовершенного, хаотичного (Geniale Dilletanten: Subculture in Germany in the 1980s, 2015, 10 June).
«Дилетантизм» этих групп подразумевает их очевидную любовь к примитиву (Сыч, 2021, с. 545), в том числе, в визуальных образах, что явно отсылает к сходному симптому искусства авангарда. Логотип Einstürzende Neubauten, повторяющий древний наскальный рисунок, или экспрессионистический «Der Siebenköpfige Informator» («Семиглавый информатор») (1980 г.) на обложке сингла Die Tӧdliche Doris, который можно было бы сопоставить, например, с работами Сая Твомбли, — эти манифестации профанации помещают эксперименты немецкого андеграунда в авангардный контекст.
Логотип Einstürzende Neubauten на обложке альбома «Halber Mensch». 1985 г. «What's So Funny About» / «Some Bizzare» / «Rough Trade/Some Bizzare»
Вольфганг Мюллер. «Der Siebenköpfige Informator» («Семиглавый информатор»), 1980 г.
В визуальном материале западноберлинских арт-группировок также обнаруживаются черты дадаизма, в частности, в использовании коллажа в дизайне обложек альбомов Einstürzende Neubauten — в том числе, более зрелых. Характерными примерами являются обложки альбомов Alles Wieder Offen (2007 г., Potomak Records) и Silence is Sexy (2000 г., Mute Records).
Обложка альбома Einstürzende Neubauten «Alles Wieder Offen». 2007 г. «Potomak Records»
Обложка альбома Einstürzende Neubauten «Silence is Sexy». 2000 г.
Для визуальных образов обеих групп характерна тема расслоения тела, преображения и полного обновления телесных проявлений, моторики и процессов. Грубая открытая телесность или пустота в работах Die Tӧdliche Doris, физические слабости, затрагиваемые в лирике и представлениях Einstürzende Neubauten, предлагают концепцию человека, который обнаружил себя потерявшимся в индустриализированном мире, обречённом на энтропию.
Отдельно остановимся на фильме-концерте Сого Исии 1985 г. «Halber Mensch» («Полчеловека» или «Получеловек»), который можно считать своеобразным концентратом ранних Einstürzende Neubauten, особенно в вопросе образов и символов, а также визуализацией их лирики с одноимённого альбома. Кадры демонстрируют все отличительные особенности творчества группы, будь то импровизированные инструменты и антиутопичная эстетика, выбор локаций или стремление к музыкальному и визуальному хаосу.
Любопытно то, каким незащищённым здесь изображается человек — перед расширяющейся технологизацией окружающего мира, перед другими людьми. Многообразие жизни от простейших до эмбриона и, в конечном счёте, самих Einstürzende Neubauten в эпизоде «Sehnsucht» вынуждено сосуществовать с видами на грубые механизированные реалии, тяжёлые строительные агрегаты и бензопилы, чтобы вызывать у аудитории беспокойство при просмотре фрагмента. Эта тревожная тема дополнительно усилена появлением танцоров японского буто из команды Byakkosha (Shryane, 2011, p. 99) в эпизоде на центральный трек альбома, Halber Mensch. Как известно, буто является попыткой трансформировать самоощущения человека (Shryane, 2011, p. 96) посредством изменения естественной моторики и физического дискомфорта. «Непрошенным» гостям, символизирующим нового «технологизированного» человека, обмотанного проводами и металлическими объектами, удаётся оттеснить участников группы и заблокировать их в малом цехе заброшенной фабрики, в которой проходит «концерт». Нечувствительный «получеловек» оказывается таким же равнодушно несокрушимым как гаечный ключ, который он держит как контрастное преимущество перед рифмующейся с ним по форме костью разлагающейся плоти. В то время как «получеловек» из труппы буто опутан сетью проводов, символически преобразовывающих и соединяющих его с прогрессивным технологичным миром будущего, человек настоящего вынужден наблюдать, как его нога (в данном случае это участник коллектива Ф.М. Айнхайт) уже оплетена клубком червей (подробнее эта тема была рассмотрена в рамках доклада Сыч О.Н. «Визуальная риторика в творчестве Einstürzende Neubauten на примере фильма „Halber Mensch“» для III научно-практической конференции «Рок-музыка в контексте современной культуры» 17-18 ноября 2022 г.).
Вероятнее всего, во время съёмок фильма Исии музыканты переняли технику этого японского танца, особенно Бликса Баргельд, в движениях и жестикуляции которого действительно можно выделить определённые параллели с буто (Shryane, 2011, p. 89, 91). Заимствование группой приёмов, свойственных буто, в качестве средств выразительности следует рассматривать как тенденцию непосредственно арт-мира, поскольку схожая практика, начиная с середины 1970-х гг., характеризует целый ряд деятелей современного искусства (Baird, Candelario, 2019, p.1). Более того, само буто отмечено синтезом множества подходов авангардного танца, живописи и литературы (Baird, Candelario, 2019, p.1). Поскольку этот феномен уже вышел из узкой компетенции танца и распространился, в том числе, на музыку и перформанс (Baird, Candelario, 2019, p.1), включение в число его вариаций практик и приёмов Einstürzende Neubauten является естественным шагом.
Буто обозначает, прежде всего, попытку осмысления явлений внешнего мира и исследования собственного тела. Отчасти поэтому оно не ставит своей задачей соответствовать привычной эстетической конвенции. Вместо этого оно предлагает опыты по её расширению и трансформации.
Технологизация, вторгающаяся в человеческое естество, занимает не самое выгодное положение в ценностной картине Einstürzende Neubauten. Однако и несовершенство слабого естественного тела всё же вызывает у группы беспокойство. Поэтому отсылки к телесным упражнениям буто как способу преодоления этого «недостатка» обнаруживаются как в движениях Баргельда, так и в его лирике: «...красота таится в том, что телу неподвластно» (Einstürzende Neubauten, «Beauty». LP «Silence is Sexy», 2000 г., «Mute Records»). Закономерно предположить, что желаемый выход за рамки телесного и связанных с ним канонов для Einstürzende Neubauten означает открытие возможностей для постижения и воплощения другой, более всеобъемлющей Красоты.
Рассмотрим другое примечательное видео — на композицию The Garden (LP «Ende Neu», 1996 г., Mute Records), в котором скупость специфичной жестикуляции Бликсы Баргельда коррелирует с лаконичностью музыкального ритма. Примечательно, что Баргельд на протяжении видеосъёмки совершает лишь один достаточно широкий жест — максимально протягивает в стороны руки во время проигрыша, маркирующего основной эмоциональный акцент музыкальной композиции. Повторяемость жеста во время исполнения куплетов также обозначает структуру мелодии. При этом значение лирики, её основные акценты не совпадают с жестикуляцией, производимой Баргельдом. Однако эти особенности косвенно свидетельствуют в пользу значительной сосредоточенности группы на формальных аспектах, что является симптомом авангарда.
В видео статика (неподвижно стоящая одинокая фигура Баргельда на абсолютно белом фоне) акцентирована настолько, что агентами становятся приходящие в движение отдельные части тела — кисти рук и голова. Эта статичность делает малейшее движение максимально выразительным. При этом части тела существуют как бы сами по себе, независимо от неподвижной фигуры. Таким образом, Баргельд достигает визуальной декомпоновки даже на телесном уровне. Подобные акцентированные и зафиксированные жесты, медленно сменяющие друг друга и разбавленные статичными моментами — характерные черты двигательной эстетики и перформативности дадаистов, с очевидной дисгармонией распада.
В движениях Баргельда нет ничего антиэстетичного или обещающего дискомфорт при просмотре. Обращает на себя внимание то, что, когда повторяемый жест акцентирует музыку, он автоматически артикулирует игру музыкального инструмента, тем самым также приобретая коннотацию своеобразного инструмента, вступающего в отведённое ему время. Эту аналогию группа использует не единожды (Shryane, 2011, p. 163).
Einstürzende Neubauten в своих выступлениях тем или иным способом репрезентируют контрасты между уязвимым телом естественного человека и телом, у которого изменили привычные реакции и свободную моторику, чтобы превратить его в нечто иное, бесконечно меняющееся и принимающее форму и свойства предметов и явлений, способных транслировать идею новой гармонии. Таким образом, даже на основе единичных примеров можно убедиться в многогранности визуального компонента наследия Einstürzende Neubauten и Die Tödliche Doris, который, вобрав в себя выразительные средства искусства различных направлений, воспроизводит любопытные дополнительные смыслы.
На правах цитирования.
Ольга Сыч
Аспирантка факультета креативных индустрий НИУ ВШЭ.
Уже несколько десятилетий видеоклипы являются одним из самых важных каналов визуальной коммуникации для музыкальной индустрии. Однако что можно и нужно считать прототипом музыкальных видео? И причем тут продавцы нотами, потерявшаяся девочка, полицейский и мелодраматичная история любви? О прототипах музыкальных клипов рассказывает Владимир Басков.
Слово «рейв» обыкновенно связывают с эпохой 90-х годов и собирательно называют им весь феномен новой танцевальной культуры и электронной музыки, что вполне оправдано. Но, тем не менее, рождение рейва как новой танцевальной культуры случилось вовсе не в 90-х, а в последние годы предшествующего десятилетия. Андрей Бухарин называет 10 ключевых записей рубежа 80-90- и рассказывает как свободные массовые радения на природе под эйфорические ритмы эйсид-хауса (то есть рейвы в узком смысле этого слова) позволили поименовать летние сезоны 1988-89 годов в Британии «вторым летом любви» — по аналогии с калифорнийским «летом любви» хиппи 1967-го.
Спасибо, вы успешно подписаны!
Извините, что-то пошло не так. Попробуйте позже.
Мы используем файлы cookies для улучшения работы сайта НИУ ВШЭ и большего удобства его использования. Более подробную информацию об использовании файлов cookies можно найти здесь, наши правила обработки персональных данных – здесь. Продолжая пользоваться сайтом, вы подтверждаете, что были проинформированы об использовании файлов cookies сайтом НИУ ВШЭ и согласны с нашими правилами обработки персональных данных. Вы можете отключить файлы cookies в настройках Вашего браузера.
