Монтажная склейка как скандал. «Наживка» Марка Дженкина

Черно-белая драма корнуолльского режиссера Марка Дженкина «Наживка» — один из самых необычных и визуально изощренных фильмов, вышедших на экраны за последние годы. О парадоксальной технике монтажа, для которой неплохо бы придумать новый киноведческий термин, ускользающем сюжете и неопределенной генеалогии фильма рассказывает Максим Селезнёв.

Точная дата создания фильма Марка Дженкина «Наживка» неизвестна. Ведь перед нами найденная несколько лет назад 16-мм пленка, очевидно, родом из ранних 70-х. Позднее воплощение британских кухонных драм, рожденное под знаком документальной традиции Джона Грирсона, монтажно подражающее экспрессии ранних авангардистов.

Но остановим поток аллюзий, потому что я... вру. На самом деле «Наживка» была снята совсем недавно и впервые показана на Берлинале в феврале 2019 года. Дело в том , что фильм, снятый на ручную камеру Bolex, на пленку испещренную царапинами и переливающуюся дефектами, со звуком, наложенным позднее в студии, эту вневременную простейшую историю корнуолльского рыбака без лодки, конфликтующего с приезжими туристами и собственным братом, гораздо проще презентовать как старое кино, по случайности обнаруженное в каком-то архиве спустя много лет. Что отчасти и делают большинство изданий, определяя «Наживку» через исторические сравнения и ее старомодные эффекты. (Но не оказывается ли единственным точным попаданием имя Гая Мэддина, еще одного свихнувшегося «рыбака без лодки», режиссера эпохи немого кино, у которого отобрали немое кино, человека, заблудившегося в своих эффектных фантазиях?)

Впрочем, для начала отступим еще на шаг назад. Чтобы увидеть — «Наживка» и впрямь старое обнародованное кино, уже в самом прямом смысле. Марк Дженкин рассказывает, что впервые идея картины пришла к нему 20 лет назад. И тогда фильм должен был стать именно историей, рассказанной в жанре found footage. Главный герой, рыбак Мартин сам брал в руки ручную кинокамеру, чтобы записывать короткие эпизоды своей жизни для сына, с которым он оказался разлучен. И это появление камеры в глухом британском местечке меняло жизнь всех жителей. Тогда идея получила финансирования, была оставлена, чтобы спустя пару десятилетий в очень измененном виде воплотиться в фильм 2019 года.

Перескакивая с обмана к правде, а затем снова к вариации обмана (несбывшийся фильм 20-летней давности), я грубо имитирую диковатую монтнажную манеру Дженкина. То как он нарушает линейную гладь эпизодов врезками-скандалами — иногда рифмами с событиями прошлого, иногда внезапными заскоками в будущее на несколько секунд. Манера, которую Дмитрий Буныгин по аналогии с флешбеками и флешфорвордами исчерпывающе охарактеризовал подобный эффект как flash-around. Как пояснял в другой сценке-скандале один известный британец, любой глаз — это воронка, вокруг черного центра которой вьются образы недавно виденные, образы наблюдаемые в настоящем, образы грядущие. Дженкин просто по-примитивистски выкидывает это свойство восприятия на плоскость картинки. Монтажные переходы падают на экран как пойманная рыбина бьется о берег.

Преступление еще не совершено, но в коротком кадре мы уже видели как на тонких запястьях защелкиваются наручники. Многие критики подмечали явные признаки фатализма в такой манере речи. Будто бы ни у одного из участников конфликта нет иной судьбы, кроме той, что заранее предсказана монтажом. Как бы изящно ни звучали слова о воронке, в которой с равной центростремительной силой закручиваются кадры прошлого, будущего и настоящего, по точному выражению Максима Карпицкого, Дженкин орудует своими кадрами как комичным клоунским молотом или кувалдой из парка аттракционов. Вдалбливая, буквально утрамбовывая внутрь фильма социальные сюжеты о классовой дискриминации, джентрификации, конфликтах центра и периферии. Такая плотность мысли, плотность аффекта, быть может, дают шанс для увесистого социального или эстетического удара. Но разве этот удар уже не был нанесен в одном из монтажных скачков (и ничего не изменил)?

Впрочем, прежде чем всерьез обвинять Дженкина в фаталазиме и присваивать ему крайние стадии пессимизма, напомню один анекдот, который сам режиссер охотно пересказывает в каждом интервью. В одной из сцен «Наживки» повисшую тишину в разговоре временно заполняет звук радио, пустой информационный шум по задумке режиссера. Но старательные сотрудники Берлинале вынесли в субтитры даже обрывки этих «пустых» радио-фраз, в которых, как оказалось, речь шла о Брекзите. Так Q&A премьерного показа едва не сорвался в политические дебаты, а Дженкин всерьез испугался, что фильм окрестят агитационным анти-брекзитовским высказыванием. (Консервативное корнуолльское население, где снималась «Наживка» и откуда родом сам режиссер почти целиком поддержало выход Британии из Евросоюза). Пропагандистская бирка к работе Дженкина все же не прилипла, но брекзитовский мотив проговаривался в большинстве англоязычных текстов. Так сплющен ударами клоунского молота оказался уже сам фильм целиком. А значит монтажный метод Дженкина не столь пессимистичен, сколько реалистичен?

Если ты британец — обсуждай Брекзит. Если ты рыбак — лови рыбу.