Гид по российской электронике

Если к концу 80-х электронные проекты в СССР можно было пересчитать по пальцам, то к началу 2000-х здесь выросла целая индустрия — клубы, лейблы, сотни артистов, свои звезды и свое подполье, локальные селебрити и даже музыканты, которых на западе знают куда лучше, чем в России. Ник Завриев вспоминает историю отечесвенной электроники девяностых через 15 альбомов — от масс-маркета до авангарда.

Самиздатный мангитоальбом, 1991

Ижевск нередко называют российским Детройтом или российским Манчестером и не зря. Хмурый промышленный город действительно стал колыбелью отечественной электроники. На рубеже 80-х и 90-х здесь водилось немало экспериментальных групп, но вот записей (в особенности изданных) от них осталось совсем мало. И этот альбом — редкий пример дела, доведенного до конца. В квартет «Стук бамбука в XI часов» входили певица и трое электронщиков (вооруженных «поливоксом», гитарными эффектами и пленочным магнитофоном — никаких сэмплеров). Музыканты вдохновлялись экспериментальной электроникой 80-х вроде Брайана Ино и романами Кафки, Кортасара и Кобо Абэ, а главное — руководствовались принципом «создавать сюрреалистические ландшафты интереснее, чем просто сочинять песни». В результате получился не то трип-хоп, не то лоу-фай, не то максимально холодный пост-индастриал (без влияния тех же Coil в постперестроечные годы было не обойтись). А поверх этих саундскейпов звучал отстраненный и как бы безучастный голос Татьяны Ерохиной. Сразу после записи альбома группа распалась, но к счастью, музыка «Стука бамбука» с годами не была забыта — песни попадали в саундтреки к фильмам, а сам альбом несколько раз переиздавался на всех возможных носителях.

Laserfilm, 1994

Валерий Алахов и Игорь Веричев — настоящие пиноеры русского рейва. С клубной электроникой они экспериментировали еще в конце 80-х, играли на первых питерских вечеринках, сотрудничали с «Кино» и «Поп-механикой», дружили с Брайном Ино. Как следствие — «Композиторы» чуть ли не единственными среди электронщиков успели зацепить последовавший за перестройкой интерес к России со стороны европейцев, и в первой половине 90-х записали и издали несколько пластинок (часть из них — под именем Magnit) в Нидерландах, Англии и Франции. «Спутник» — не столько дебютный альбом, сколько компиляция из треков, которые российскому слушателю были по большому счету неизвестны. «Я хочу танцевать, я хочу двигать тело», «Белый остров» с сэмплами из Кола-Бельды, сам трек «Спутник» — все это здесь. Русский хаус в его наилучшем виде. После этого «Композиторы» выпустили еще полтора десятка альбомов, перепробовали множество жанров от эмбиента и этники до техно, поработали с Питом Намлуком и тем же Ино и до сих пор продолжают активно выступать и записываться.

Евгения Родионова и Дмитрия Иванова можно считать первыми звездами московской техно-сцены с поправкой на то, что словом «техно» в начале девяностых называлась совсем другая музыка (технорейв центральноевропейского разлива в духе Holy Noise или Interactive), а сама сцена была размером со спичечный коробок. В 1992-м году их первые записи расходились по рукам в виде самиздатных кассет, а также звучали в программе «Танцевальная академия» на радио «Максимум» (это был главный рупор клубной электроники).

В 1993-м Cool Front, можно сказать, прорвались в мейнстрим — они не только записали альбом (что было делом нечастым даже для западных музыкантов, игравших в этом жанре), но и издали его на вполне респектабельном лейбле General Records — там выходили переиздания «Кино», «Браво» и Пугачевой, официальная российская версия пластинки Depeche Mode «Songs Of Faith And Devotion» и... аудиозаписи Евгения Петросяна.

Cool Front ухитрились даже попасть в телевизор. И это во времена, когда и музыкальных каналов толком не было. Клип на трек Cool Front Program внезапно материализовался в эфире РТР сразу же после программы «Вести» (по словам музыкантов, сделано это было исключительно по дружбе). Затем музыканты сотрудничали с поп-звездами (писали аранжировки для Лики и ремикшировали «Ласковый Май»), но и об андерграундной электронике не забывали. Они переключились на более мягкий, околотрансовый звук, издали три винила на лейбле «Солярис» (сейчас эти пластинки — дикая редкость и предмет вожделения коллекционеров) и записали прекрасный второй альбом, до издания которого дело, увы, так и не дошло.

Air Fish Records, 1993

Принцип — «чтобы получить доступ к аппаратуре, лучше всего устроиться работать на студию» безотказно работал еще с 1980-х, и дуэт Block Four образовался именно так: увлеченные электроникой Константин Смирнов и Олег Сальхов днем трудились звукоинженерами на студии Стаса Намина, а ночами использовали студийные синтезаторы и сэмплеры для реализации собственных идей. Музыка Block Four напоминала не то The Orb (каждый трек представлял собой нагромождение самых разных сэмплов — в дело шло все, от тувинского горлового пения и цитат из советских фильмов до записей Брайана Ино), не то Banco De Gaia (Смирнов и Сальхов увлекались этникой и дабом), не то лефтфилд-хаус начала 1990-х вроде ранних The Grid и Fortran 5. После выхода дебютного диска группа просуществовала 6 лет — успела записать второй альбом (тоже неплохой), поработать с Ветлицкой и «Корозией Металла» и прекратила существование после гибели Олега Сальхова в 1999-м.

SBA/Gala Records, 1993

История питерского дуэта Eyes In Acid (Дмитрий Качалин, Анатолий Стельмаченок) была короткой и яркой. Каким-то образом полностью проскочив «подпольную» фазу, они появились сразу же в мейстриме. Их композиции звучали на радио (причем не только в спецпрограммах вроде «Танцевальной академии» или «Супер дэнс от Супер Алены», но и в линейном эфире), а два альбома (оба вышли в 1993-м) издал «русский мейджор» Gala Records. При этом музыка их была весьма далека от поп-канонов: первый альбом звучал как классический «технорейв» в духе Bizarre Inc, второй балансировал где-то на грани брейкбита и транса и обозначал крен от клубной электроники в сторону интеллигентного саунда. В середине 1990-х группа дважды мелькнула на компиляциях, готовила к выходу третий, более коммерческий по звучанию альбом (по слухам, группу даже курировал немецкий филиал EMI), но до выхода пластинки дело так и не дошло и в результате «Глаза» просто исчезли с радаров. Следы Качалина с тех пор теряются, а Стельмаченок в качестве саунд-продюсера впоследствие работал с поп-звездами вроде МакSим и Димы Билана.

TXM Records, 1995

Русская электронная супергруппа, собранная ради записи одного альбома. TXM Project объединил участников трех электронных проектов: Triplex (Андрей Иванов), Midi Control (Юрий Никитин) и XL (диджей Данила Мастер). Примечателен этот диск тем, что был он, по сути, качественным экспортным продуктом. На основу из хард-транса и брейкбита клались этнические сэмплы, качество записи по тем временам было запредельно высоким (эта пластинка вполне могла бы выйти где-нибудь на Frankfurt Beat), а диск, изданный под маркой TXM Records, печатался в Австрии, где проектом заинтересовались местные издатели. Но как это часто бывает, серьезного выхлопа, увы, не получилось. Интернациональным хитом альбом не стал, на радио композиции TXM звучали главным образом в программе ди-джея Фонаря «Фанни Хаус», диск вяловато продавался в магазине «Дискооксид», а российская клубная сцена тогда и вовсе напоминала дружеский междусобойчик.

Art-Tek, 1996

Роман Белавкин — первопроходец не только русского IDM, но и русского DIY, этакий творец-одиночка. Еще задолго до появления программных VST-синтезаторов, его основным инструментом были компьютер (благо, научно-технический бэкграунд помогал освоить во всех тонкостях нехитрый музыкальный софт и возможности аудиокарты Gravis Ultrasound) и пара советских синтезаторов. Первый альбом Роман выпустил самиздатом на кассете в 1994-м (звучал он как образцово-показательный IDM в духе лейбла Warp, о существовании которого Solar X в тот момент даже не подозревал), а годом спустя по мотивам этой кассеты на американском Defective Records вышла одноименная ЕР (издателей Роман нашел через интернет, что для 1995 года было делом невиданным). Альбом «XRated» выходил уже даже с некоторой помпой — к этому моменту Роман был не просто российским музыкантом, успешным на западе, но и лидером сцены. Вокруг него и его лейбла Art-Tek собралась плеяда юных последователей — таких же компьютерных гиков, а презентация проходила в клубе «Мастер» при внушительном скоплении народа. После этого Роман издавался уже только в Европе, а вскоре и сам перебрался в Лондон, где сейчас благополучно профессорствует в Midlessex University. Музыку Solar X не забросил и продолжает выступать, а эту пластинку в 2019 году переиздал лейбл Нины Кравиц Galaxid.

Exotica, 1997

«Весна» начинали в первой половине 1990-х как нойз-роковый квартет, но к этому моменту уже сократились до дуэта в составе Владимира Бузина (гитары, электроника) и Ирины Трепаковой (вокал). «Soft» удивителен в первую очередь тем, что заметно опередил свое время. В середине 2000-х его гордо назвали бы индитроникой, сегодня он вполне мог бы выйти где-нибудь в Портленде на маленьком, но модном кассетном лейбле и поймать свои 15 минут хайпа под флагом нью-эйдж возрождения. Тогда пластинку сравнивали с Seefeel — тягучий дабовый бас, размазанный женский вокал почти без текста, флейты, колокольчики и электронные ударные, которые тонут в эхе. Но сейчас очевидно, что «Весна» тогда нащупала какой-то собственный, уникальный звук, который, увы, не был развит и продолжен. Сама группа переключилась на изи-лисенинг, выпустила несколько в меру успешных пластинок и функционирует и поныне.

Exotica, 1996

Выходцы из индустриальной тусовки Виталий Стерн и Игорь Колядный наделали много шума первым альбомом «Songs of a Dumb World» (диск вышел на голландском Korn Plastics, а треки оттуда на радио ставил сам Aphex Twin), но их самым успешным релизом был второй альбом «Trip Trap», изданный московским лейблом Экзотика под патронажем Андрея Борисова. Здесь коллажная сэмпладелика (первая пластинка напоминала этаких хмурых The Orb) уступила место холодному и минималистичному IDM — где-то похожему на Autechre, где-то на Speedy J, но с собственным хорошо узнаваемым почерком. Как и в случае с «Новыми композиторами» группа, умеренно известная на западе, наконец получила популярность и в России. Диск разошелся довольно быстро, после этого были коллаборации с Tequilajazzz и Muslimgauze, несколько бескомпромиссных дарк-эмбиент альбомов и длинный перерыв в карьере. Сейчас «Trip Trap» переиздан на виниле лейблом Нины Кравиц, а группа снова активна.

Izhitsa Records, 1997

Светлая сторона Ижевска. Михаил Рябинин и Иван Баландин куда более известны как проект Rя/Ба Mutantъ, но вспомнить стоит именно эту пластинку — мягкую, интеллигентную и не слишком похожую на все то, что музыканты делали потом. «Unvisible War» — классическая «умная электроника», как ее понимали Black Dog или Orbital времен альбома «Snivilization». Где-то есть вполне отчетливый прямой бит, но суть этой музыки не в этом. Альбом вполне попадает и под определение IDM, но жанр этот принято связывать скорее уже с эпохой компьютеров, и звучал он в это время уже совсем иначе, а Родезия — это именно «железо», синтезаторы и сэмплеры во всей невозможной красе.

Exotica, 1997

Никакой разговор о русской электронике немыслим без упоминания Алексея Борисова — пожалуй, самой авторитетной фигуры отечественного андерграунда последних лет тридцати. Он начинал с новой волны и экспериментального рока еще в 1980-е, сейчас занимается импровизационно-шумовой музыкой, а во второй половине девяностых его основным проектом был дуэт F.R.U.I.T.S. с Павлом Жагуном. Альбом «Elektrostatik» вполне соответствует названию — щелчки, шумы, гудение, треск и самую малость акустических инструментов. Минимал-техно с большой буквы «М» — минимализм есть, а техно уже почти нет. Где-то рядом — финны Panasonic (тогда еще с буквой «а») и начинающий лейбл Mille Plateaux.

Electric Records, 1996

Дуэт «Радиотранс» шел по классическому пути танцевального проекта и имя заработал парой-тройкой очень ярких синглов, игравших в клубах и на радио. Издавать их официально даже не требовалось — тогда нормальным делом было поставить трек с DAT, а то и с обычной аналоговой кассеты. «Космонавт» в первой версии звучал как эйфорический UK hardcore в духе ранних Prodigy, Altern8 или Acen (эту версию и сейчас можно найти в сети), а по-настоящему народным хитом стала «Красная шапочка», бронебойный хард-транс, построенный на сэмпле из мультфильма.

В 1996-м группа подписалась на Electric Records, танцевальный саблейбл «Союза», которым руководил Александр Яковлев («Био»). На альбоме Заяц и Космонавт заметно сдвинулись от и хардкора сторону этакого «евротранса», но и от рейверской ипостаси здесь осталось не так мало. В результате вышла доступная и довольно милая пластинка, этакий клубный поп с человеческим лицом, удачная попытка угодить и нашим, и вашим. Тут есть и откровенные радиохиты, и клубная электроника, которая неплохо вписалась бы в плейлисты тогдашних трансовых ди-джеев вроде Йенса Лиссата. В том же году Радиотранс выпустили второй альбом, а затем были активны еще 10 лет, так и продолжая сидеть на двух стульях — группа мелькала как на лондонском Transient Recоrds, так и на Uplifto у Сергея Пименова.

Classic Company, 1996

Ко второй половине 90-х массовый успех в России имел уже не только облегченный коммерческий хаус или транс. Усилиями The Prodigy и Chemical Brothers «народной музыкой» потихоньку становился биг-бит. Локальными героями этой сцены была группа «Барбитура», куда входили Дэн, Мутабор и Мышц (Михаил Войнов), участники разных реинкарнаций групп Мальчишник и Дубовый Гаайъ. По звуку «Барбитура» напоминала не столько Prodigy, сколько Crystal Method или Джоша Винка. Рока (вопреки названию) в их музыке было немного, зато были эйсид-брейкс, хард-хоп и электрик буги (увлечение брейк-дансом даром не проходит). В общем, звучала пластинка качественно и современно. По-настоящему массовой музыка «Барбитуры» не стала, но определенно сыграла свою роль в воспитании первого поколения, для которого Fat Of The Land стал такой же системообразующей пластинкой, как Nevermind для их предшественников.

JAM Group International, 1997

История проекта «Триплекс» уходит к коллективу Triplex A, который в начале 90-х играл синти-поп. Вскоре трио сократилось до одного человека — радиоведущего, клубного ди-джея и музыканта по имени Андрей Иванов. Отбросив букву А в названии, Андрей переключился на хаус, а его постоянными соавторами стали Вадим Угрюмов aka Motor (в нулевых и десятых Вадим добьется успеха с минимал-техно и авангардно-шумовой музыкой) и Miguel (экс-Фомальгаут).

Первоначально проект официально именовался «Триплекс, Мотор и Мигуэль», однако затем название сократилось до Триплекс (к тому же, худруком трио, очевидно, был Иванов). Первым большим успехом был трек «Катапульта», разухабистый хаус, построенный вокруг привязчивого вокального сэмпла. Вещь прогремела в клубах и на мейнстримовом радио, после чего последовал уже настоящий народный хит «Собака Баскервилей», который надолго задал моду на переработку музыки из советского кино. Дальше были ремиксы для «Агаты Кристы», «Блестящих» и других поп-звезд, а также массовый успех Иванова, сначала в качестве ди-джея, затем — студийного продюсера. Но интереснее всего звучал именно его дебютный диск, достойный образчик клубного мейнстрима второй половины девяностых. Альбом «Катапульта» — это прогрессив-хаус, уже понятный массовому слушателю, но еще несущий кое-какие свежие идеи. Такие треки вполне могли бы вписаться в каталог лейбла Perfecto или Strictly Rhythm.

Classic Company, 1998

Сейчас в это трудно поверить, но одна из самых успешных российских поп-групп девяностых-нулевых задумывалась как чиллаутная электроника. Их первый альбом «Через сотни лет» по звучанию напоминал Delerium, а второй, «Время песок» (изданный с подзаголовком «Ди Джей Грув представляет джангл проект Гости Из Будущего») был чем-то вроде русского аналога Baby D или поздних Everything But The Girl, легоньким и доступным вокальным джанглом. Мозг проекта, продюсер Юрий Усачев, к этому моменту добился определенного успеха на ниве клубной поп-музыки с группами «Чугунный Скороход» и «Актив-Позитив», и «Гостей» задумывал вроде бы для души, но судьба их сложилась иначе. Как бы то ни было, звучит пластинка абсолютно на уровне британских аналогов, что для российской музыки тех времен было делом невиданным. Да и вокал Евы Полны подходил к этим трекам идеально. В какой-нибудь альтернативной вселенной она вполне могла быть петь у Голди и Massive Attack.