Выставка «Трын*трава»: керамика, живопись, предметный дизайн

Очередная, шестая по счету, ежегодная выставка «Трын*Трава. Современный русский стиль» в этом году прошла с 10 по 26 октября в классицистических залах Музея-Усадьбы Муравьевых-Апостолов. Евгения Орловская побеседовала с ее организаторами — Элиной Туктамишевой, Светланой Поповой и Ириной Батьковой.

Экспозиция по традиции представила широкий ассортимент предметов интерьера. Вазы, скульптуры, декоративные панно, исполненные в разных материалах и техниках, очевидно, являются самым простым способом внедрения в интерьер рукотворности и индивидуализации пространства, наполнения его кодами национальной самобытности. Конечно же, не обошлось без столь популярной сегодня керамики. Многосоставная композиция Марины Акиловой «Букет парных облаков» рождалась из целой серии ассоциаций. Источником вдохновения для создания концепции послужили незатейливые дачные и деревенские букеты, расставлявшиеся по домам в простых кувшинах и крынках. Именно так мастер воспринимает облака, сливающиеся на горизонте бескрайних псковских просторов в громадные соцветия. Формирование уникальной фактуры керамической поверхности основывается на многолетнем изучении неолитического ямчатого орнамента. Чередование впадин и наростов позволяет автору получать рельеф с богатыми светотеневыми возможностями пластики, обогащенными сложным колоритом в нюансах сизых, синих, землистых оттенков. Широкий колористический спектр появился благодаря древнему способу обжига керамики в большой дровяной печи, анагаме, при температуре 1300-1350 градусов. Плавящиеся и спаявшиеся в единую субстанцию зола и глазурь превращают форму в окаменевшую массу. Изучением облаков занимались и Андрей Белый, и Аполлинарий Васнецов. Вспомним, как смотрел на небо князь Андрей Волконский в романе Л.Н. Толстого «Война и мир», картину Н. К. Рериха «Небесный бой» (ГРМ,1912). Взгляд в небеса открывает диалог со Вселенной. Автор превращает зависшие предгрозовые кучевые массы облаков в суровую метафору сегодняшнего дня и непростых реалий нашей действительности.

Полной противоположностью, исполненной статики и покоя, выглядят работы Дарьи Бобровой «Кувшинка» и «Золотые чертополохи». Современная стилизация архаичной формы, поддержанная благородным колористическим сочетанием бежевого с золотом и классического черного с белым, придает работам автора изысканный и элегантный характер. Источником вдохновения послужила форма кувшинки и чертополоха. Фактура прожилок растительный массы словно впечаталась в поверхность керамических сосудов. Другим проявлением витального формообразовательного подхода стала серия белоснежных ваз Светланы Левадной, которые напоминают бутоны, распускающиеся среди вьющихся стеблей. Неудивительно, что сама Светлана характеризует свои вазы как «импрессионизм в керамике». Матовая поверхность еще больше усиливает ассоциацию с замершей пластикой цветочного лепестка. Не обошлось и без самого распространенного в Древней Руси типа утвари — кувшина, представленного Анастасией Николаевой разными вариантами одноименной серии. Придерживаясь традиций, автор ищет и новаторские решения. Многофункциональный конструктор «Молекула», состоящий из трех элементов, позволяет компоновать разные элементы среды — панно, подсвечники. Объект «Рубель» предоставляет свободу компоновки как в качестве отдельных, ритмично повторяемых элементов декора стены, так и в качестве отделки рамы зеркала или картины.

Совершенной неожиданностью для всех в этом году стало выступление Натальи Макаровой, широко известной своими уникальными, связанными вручную композициями. Авторский метод плетения из керамической массы в технике лепки и жгута обладает широкими возможностями, продемонстрированными автором в коллекции «Вязаная геометрия». Это и скульптура, и вполне функциональные журнальные столики. Для демонстрации вариативности его использования Наталья собрала образцы в единое панно, которое само по себе может служить прекрасным арт-объектом в интерьере.

Чрезвычайно актуальную задачу поиска новых фактур, с успехом решаемую нашими художниками-керамистами, с честью подхватывают мастера работы с фарфором. Теплые, уютные вещи Натальи Макаровой несомненно согреют теплом души и рук в студеную зимнюю пору, ставшую источником вдохновения для Валерии Исяк. Ее фарфоровое панно с говорящим названием «Сказка» можно назвать эталонным произведением в этом направлении. «Снегурочка» А.Н. Островского, «Двенадцать месяцев» С.Я. Маршака, русская народная сказка «Морозко», как и другие литературные произведения, читавшиеся в детстве под аккомпанемент зимней пурги, вылились в невероятную фарфоровую феерию, напоминающую то ли порывы метели, то ли заиндевевший на ветру мех, то ли морозные узоры на стекле. Автор кропотливо набирает фактуру тончайшими лепестками фарфора, словно мазками холодных оттенков голубого и белого. Колористически и тематически панно «Сказка» перекликается с замыслом фарфоровых ваз работы Елены Царегородцевой и Василия Рыженка, охарактеризованным мастерами как «лесная готика». Авторские кристаллические глазури мерцающим инеем покрывают поверхность вазы. Почерневшие голые деревья сплетают нервюрные своды, под которыми величаво проплывает оседлавшая волка то ли Василиса Премудрая, то ли Елена Прекрасная, кто-то, кого подскажет вам ваше воображение... А рядом голубая вода вешних вод, пробиваясь сквозь пожелтевший лед, стекает по тулову парного сосуда.

Невыносимая хрупкость бытия. Эта сакраментальная фраза вспоминается при взгляде на скульптурные сосуды работы Натальи Наумовой. В данном случае ее применение будет оправдано как в прямом, так и в переносном смысле. Три композиции представляют три жизненных этапа. «Первый объект — рождение сердца. Как символ зарождения всего живого на земле. Загляните и увидите начало формирования сердцеподобного семечка с прорезающимися сквозь скорлупу ростками, расходящимися внутри, как сосуды. Третье — внутри уже сформированное сердце. Центральное — это демонстрация жизненного пути. Как росток, тянущийся к солнцу, человек проходит в свою жизненный путь, с плодами своих дел и с золотыми корнями, уходящими к нашим истокам». Ольга вступает в незримый диалог с мастерами разных стран и эпох, от Пьеро делла Франческа до Сальвадора Дали, в очередной раз подтверждая вневременной характер мотива яйца, исполненного мистической силой зарождения жизни.

К этой увлекательной дискуссии присоединяется Александр Ярмольник, автор скульптурной группы «Свет и Тьма», выполненной из листового стекла в технике ультрафиолетовой склейки с ручной обработкой кромки каждого слоя. Две многоуровневые конструкции каждому напомнят свое, от Вавилонской башни до археологических слоев. Если мыслить в контексте названия, то следует упомянуть лестницу Иакова и девять кругов Ада. Форма яйца предстает здесь как метафора жизненного пути и возможности выбора между восхождением души к свету или падением в бездну тьмы. Новую версию осмысления декоративных и символических возможностей стекла представляют работы Марины Прибельской с условными названиями «арт-объект 1» и «арт-объект 2». Округлые формы с темной рельефной поверхностью шамотной глины ассоциируются с черной галькой берегов Ладоги и подчеркивают хрупкость и прозрачность боросиликатного стекла с уникальными оптическими свойствами. Пластическая сюита танцующих сфер и хрупкая кольчуга символизируют призрачность нашей защитной оболочки, как физической, так и духовной.

Серия работ Анастасии Прибельской с обобщающим названием «Гнездо-колыбель» и «Гнезда в пяльцах» демонстрирует невероятную художественную высоту работы со стеклом и его возможности в осмыслении творений природы. Стеклянные хрупкие гнезда автор трактует как метафору, где гнездо-колыбель — «символ дома, рождения первого полета и маленького солнца», а гнездо в пяльцах — метафора музейных хранилищ, «настоящих гнезд» культурной идентичности. А рядом со стеклянными веточками и травинками тянутся стеклянные нити соцветий и листиков чертополоха, сверкающего полутонами оттенков от черного до нежно-сиреневого в работе Светланы Евдокимовой «Чертополох. Благородство с рождения».
Обращение к интерпретации флорального мотива всегда являлось неотъемлемой частью русской художественной культуры. Особенное разнообразие демонстрировали мастера Серебряного века, варьировавшееся от смелых формальных экспериментов М.А. Врубеля до камерных натюрмортов В.Д. Поленова и В.М. Васнецова. Именно тогда зарождалась поэтизация отдельно взятого, обособленного от окружающей среды мотива, будь то графический шедевр М.А. Врубеля «Роза» (ГТГ, 1904) или одинокие хрустальные цветы Карла Фаберже. Техника изготовления букетов из холодного фарфора творит настоящее волшебство, создавая вечно цветущие цветы. Группа художников — Алёна Алябьева, Татьяна Евдокимова, Дилора Расулова, Лиза Бржозовская, Алёна Донцова, Полина Конкина, Ольга Зотова — собрали собственный букет полевых цветов, вдохновляясь бескрайними лугами России, тогда как Юлия Гурина воспела «Сирень как искусство». Эта нежная работа стала данью памяти удивительному человеку, Леониду Колесникову, создателю сорта сирени «Красавицы Москвы», выведенного в 1947 году к 800-летнему юбилею столицы.

Обращение к текстилю в этот раз обернулось комплексной всеобъемлющей концепцией, в прямом смысле начинающейся с одного стежка. «Стежковый наитивизм» — стежок по наитию, именно так можно охарактеризовать творческий метод работы Веры Куликовой, автора композиций «Бессознательное» и «Вода ушла», по аналогии с интуитивистскими полотнами Константина Коровина. Опираясь на многолетний опыт изучения искусства вышивки, мастеру удалось создать уникальную технику сочетания живописи с вышиванием, у которой несомненно есть широкие перспективы развития. Тут же простая хлопковая нить превращается в миткалевые ленты, которые скручиваются различными способами и в руках умелого мастера Ксении Ладатко обретают форму каллиграфического панно «Будет как будет». В его духовную и материальную ткань в прямом смысле вплетается множество смыслов. «Центр композиции — каллиграфия, выполненная буслаевской вязью, уникальный вид русского исторического письма последней четверти XV века», на зеркальном полотне ею выведена фраза «будет как будет». Разрыв круга и его незавершенность воспринимаются как хаос, вторгающийся в гармонию космоса и нарушающий привычный жизненный уклад. Так непредсказуемо вьется нить человеческой жизни...

«Своя тонкая нить» — именно так называется работа Киры Костиной. Где нить, там и веретено. «Веретена здесь выступают отметками и могут символизировать события глобального масштаба или вехи одной человеческой жизни. И даже описание сердечного ритма отдельного человека. У веретена много символических значений. В преданиях целого ряда народов веретено было атрибутом женских божеств — богинь Мойр у греков, богини Макошь у славян, Норн в скандинавском эпосе. Все они, по преданиям, пряли нити человеческих судеб, или, как богиня Ананка, вращающая между колен веретено, — нить времени. И в непрерывности вьющейся, бегущей нити в руках богинь и простых женщин были образы неостановимого, бесконечного движения всей вселенной. Движения от рождения к смерти народов, родов, людей».

Нить, веретено, а значит, и прялка, которая в работе Артёма Максимова-Бендыча «Деконструкция Грязовецких прялок» предстает метафорой отчаянного противостояния традиционных ремесел с индустриализацией. После такого сурового взгляда на действительность серия работ Елены Мазур выглядит жизнеутверждающим актом творения с соответствующим названием «Равновесие: гобелен, абажур, вазы в технике ткачества». Ее бренд называется «Helen Loom», что в переводе с английского означает «Ткацкий станок Елены». Автор много лет экспериментирует с ткачеством, апробируя разные способы выражения своих творческих замыслов, отсюда и разнообразие представленных произведений. Панно и вазы радуют своими округлыми очертаниями, теплым колоритом и мягкой фактурой, единство которых создает умиротворяющее настроение.

Следующий этап — тканые картины. Гобелен «Проход» Ольги Мельниковой открывает тему леса и служит своеобразным прологом живописи. Композиция Валерия Молочковой «Истоки» представляет собой березовую рощу, где между белоствольных деревьев проглядывают силуэты обнаженных людей, «ведь именно в таком виде происходит наша первая встреча с миром». Полотна Н.К. Рериха «Березы» (ГРМ, 1905) и М.А. Врубеля «Портрет Н. И. Забелы-Врубель на фоне березок» (ГРМ, 1904), кадр мультфильма из серии «Три богатыря» студии «Мельница» представляют широту диапазона интерпретации мотива березовой рощи как характерного и узнаваемого визуального образа России. Логическим продолжением этого ряда выступают работы Гюлар Шахвердиевой «Сила» и «Увидеть». Автор рассматривает березовую рощу как часть своего мироустройства. В первом случае — это место силы, возможность сосредоточиться на себе и собраться с мыслями под шелест березовых листьев. Во втором — возможность диалога со Вселенной, разглядывающей нас так же пристально, как и мы вглядываемся в небо в просвете березовых стволов. Своеобразный эпилогом этой темы стала работа Марии Барковской «Егорий Вешний», посвященная славянским весенним традициям. Автор запечатлела своего сына, Егорюшку, верхом на быке проезжающего березовую рощу под бдительной охраной двух львов, красного и черного, искусно вплетенных в орнаментальную канву панно.

Замысел этого произведения открывает еще один раздел экспозиции — живопись с русским сюжетом. Обращаясь к традиционному фольклору, художники создают на его основе собственный визуальный нарратив. Сюжет работы Люси Восемьсов «Солитюд», созданной в технике графического пуантилизма, основан на мистическом восприятии подводных глубин, пронизанных «космогоническими мифами, символами, славянской культурой и ее вневременными смыслами. Мистическая водоросль живет во мраке морских глубин. Это хищное существо подражает невестам, выращивая маски лиц прекрасных девушек. В сверкающей темноте, в одиночестве, хищник поджидает свою жертву. Более 4000 часов ручной росписи. Миллионы точек... 5 обманчивых масок... Одно одиночество для всех. И все не то, чем кажется». Женские лики, обрамленные нарядными, сверкающими серебром национальными головными уборами — кокошником, лунником, кичкой, — выплывающие из холодный синей бездны, погружают зрителя в атмосферу сказки вне зависимости от проникновения в сюжет. Легкость считывания замысла — несомненная творческая удача автора. Нетрадиционный подход к традиционному образу Царевны-лягушки — краткая характеристика сюжета картины Даши Пустовойт «В поисках принца». Новизну интерпретации демонстрирует вторая ее картина под названием «Родственные связи на удаленке». Взаимоотношения близких людей переосмыслены в контексте новых реалий, проблем изоляции и изолированности. Сестрица Алёнушка и братец Иванушка задают новые высокотехнологичные стандарты общения, преодолевая пространство и время. То, что когда-то казалось сказкой, сегодня действительно становится реальностью.

Организация предметно-пространственной среды невозможна без наделения элементов интерьера функцией. Именно поэтому у мастеров русского стиля особой популярностью пользуются зеркала как самый простой способ создать функциональный предмет, наделенный высокими эстетическими качествами. Серия зеркал Ольги Силантьевой, «Солнце», «Земля» и «Вода», представляет метафорическое выражение трех стихий. «Идея зеркала — отразить взаимосвязь природы и человека. Смотрясь в зеркало, человек становится частью стихии, погружаясь в ее энергию и гармонию». Для нашего народа дерево является семантически значимым материалом, отсюда его непреходящая популярность в России. Каждое зеркало оформлено деревянной рамой с ритмично повторяемыми горизонтальными и вертикальными элементами. Концепция журнального столика «Ритмы ремесел. Крестецкая строчка» Юлии Корицы демонстрирует аналогичный подход к формообразованию предмета. Модель, которая может использоваться и как табурет, умело сочетает деревянную основу и стилизацию крестецкой вышивки. «Столешница и все элементы столика напоминают один из характерных орнаментов этого промысла — уступчатый ромб. Для декора столешницы разработан дизайн с геометрическим орнаментом, отсылающим к мотивам вышивки, которые воплотили в мозаике ручной работы из каленого стекла. Элементы стола (один, ритмично соединяется с другим) создают элегантный силуэт предмета».

Обращение к зооморфному формообразованию привело Алёну Шерстобитову, Дениса Хусниева и Лену Романову к интересному результату. Консоль и зеркало «Лебединое озеро», вдохновленные бессмертным одноименным балетом П.И. Чайковского, исполнены соответствующими сюжету напряжением и драматизмом. «Легенда гласит, что слезы матери по похищенной злодеем дочери образовали волшебное „лебединое озеро“ — зеркало. <...> А чернчй цвет олицетворяет ту темную сторону души, которая есть в каждом из нас». Колористическое решение четко обрисовывает балетную грацию изгибов предметов мебели, придавая силуэтам изысканную графику. Замечателен и собственно прецедент обращения к русскому балету, этому неиссякаемому источнику творческих решений в разных видах искусства.

Особый интерес представляет коллекция, созданная мастерами вологодской кружевной фабрики «Северные узоры» с говорящим названием «В объятиях чертополоха». Кресло, панно и торшер, объединенные единством стильного черно-серо-белого колорита, иконографии и текстильного оформления, исполненного в разных техниках кружевоплетения на коклюшках, представляют собой основу для развития синтетического интерьерного ансамбля. Экспонирование различных осветительных устройств всегда являлось неотъемлемой частью экспозиции «Трын*травы», и в этот раз не изменившей своему подходу предоставления максимально широкого ассортимента моделей, способствующих нахождению комплексных интерьерных решений.

Плодотворный творческий союз Александры Островской и Ольги Микковой привел к появлению коллекции светильников под загадочным названием «Рцы». «Буква „Рцы“ означает „скажи, говори“. <...> Все это про разговоры, беседы. Коллекция светильников „Рцы“ — диалог двух художников и методов. Переплетение вязи и нитей, контраст ткани и металла (теплого и холодного), поиск гармонии. Это рассказ про то, как одно переходит в другое, как полотно тканое становится полотном текста, про связь текста и текстиля. Как произрастают из старых истин новые понятия, как буквы, звуки и смыслы меняются и водят хороводы. Про поиски света и истины в истоках истории, в течении времени, в старинных речениях и в настоящем моменте». Про душевную и духовную близость, рождающуюся под беззвучный аккомпанемент тихо струящегося света.

От сочетания металла и текстиля переходим к сочетанию металла и переработанной бумаги. Именно такой способ изготовления выбрали Маргарита Казарина и Иван Ходырев для создания коллекции светильников с остроумным названием «Укокошники», снабдив свою концепцию стихотворным комментарием со множеством авторских неологизмов.

Разбогинился серым нимбом
Рассвет на границе Яви
Явно, конкретно и истинно
Как железобетонный скелет
Задавай вопрос, странник
Нащупает сердца грани
Правды-матки костяная нога
Арматурой всезнания — Баба-Яга
Заяц копьями взволчился
Вкруг яйца обвился
Змеёй взарматурился
Державно препоясался
В смерть свою облачился
Вневременный
В бою беспримерный
Кощей Бессмертный

Подход авторов чрезвычайно напоминает творчество таких мастеров русского авангарда, как В.В. Хлебников и М.Ф. Ларионов, черпавших свое вдохновение в народном искусстве. Авангардистское начало демонстрировала и капсульная коллекция светильников «Моли», исполненная Александром и Екатериной Чубарь специально для выставка «Трын*Трава» в интересной технике ручной росписи по металлу. За основу мастера взяли пять традиционных стилей росписей, увеличив рисунок и расположив крупные фрагменты на «крылышках» светильников, напоминающих волшебных мотыльков.

Использование собственных декоративных возможностей металла легло в основу создания двух совершенно разных моделей. Михаил Чистяков разработал серию подвесных светильников «Чудотворская», вдохновившись «историей страны, Карелией, Ладогой, Байкалом», «русской резьбой по дереву, традициями оформления архитектурных деталей Иркутска». Металлический корпус удлиненного рассеивателя выполнен лазерной резкой, высокотехнологичным современным способом, не только объединяющим традиции и новаторство, но и предполагающим множество орнаментальных вариантов и тиражное производство. Концепт-панно «Солнце» предметных дизайнеров Екатерины Аксёновой-Чаленко и Олега Аксёнова выполнено в технике литья и инспирировано космогоническими представлениями древних славян. «Бог солнца у славян имеет четыре лица или четыре ипостаси, соответствующие временам года. Солнце каждого сезона олицетворяет отдельный бог. Каждый имеет свой характер и конкретный образ: зима — Хорс; весна — Ярило; лето — Даждьбог; осень — Сварог. Древние с уважением относились к заповедям каждого бога солнца и в честь каждого из них был свой день чествования и празднования. В оберегах часто используется изображение лучей солнца, одно из самых мощных изображений светила — это замкнутость лучей в единый круг, который олицетворяет непрерывность и цикличность жизни бытия». Обращение к фольклору, оформление в виде металлической сетки, напоминающей кольчугу русских воинов, позволило авторам создать ультрасовременный предмет, одновременно оказавшийся носителем исторической памяти.

Представленные работы позволяют организовать разные уровни освещения и создавать разные осветительные сценарии, которые органично дополняют светильники из графической серии Владислава Шевченко «Бурульки», источающие камерный теплый свет благодаря выполнению в технике послойного папье-маше из кальки. С 2017 года автор ведет арт-проект под псевдонимом «aventurebyzantine» от французского «византийские приключения», где Византия выступает в качестве идеальной архаической древней культуры и первоисточника. Он характеризует свою творческую концепцию как «абстрактной символизм с элементами оп-арта и сюрреализма. <...> . Ее основные принципы — это последовательное построение рисунка, взаимозависимое сочетание элементов и проекционные совпадения». Автора привлекает самодостаточность криволинейной графики и эстетизация ритмично повторяющихся линий, он принципиально настаивает на исследовании «формы с помощью различных графических построений, лишенных нарратива и эмоциональной составляющей». Парадокс заключается в том, что Владиславу удалось создать выразительное русское национальное произведение. Возможно, это произошло неосознанно, но форма его светильников чрезвычайно напоминает матрешку, характер графического рисунка — отпечатки пальцев, а их сочетание превращает светильники в метафору культурного кода, буквально впечатанного в душу каждого из нас.

Конечно, одна публикация не может осветить творчество всех участников экспозиции, но анализ ключевых произведений позволяет сделать вывод, что русский стиль в прочтение современных мастеров предстает не только как интерпретация национального наследия, но и как призма самобытности, представляющей общечеловеческие ценности с собственный позиции. Такое сочетание подходов всегда являлось неотъемлемой частью русской художественной культуры, осваивавшей внешние заимствования наряду с воспроизведением собственных культурных кодов. Культурологическая концепция проекта «Трын*трава» несомненно обнаруживает преемственность выставочной традиции С.П. Дягилева и объединения «Мир искусства», салонов С.П. Рябушинского и, конечно же, предприятия «Современное искусство». Спонсор, инициатор и участник последнего, князь С.А. Щербатов, формулировал свою художественную программу следующим образом: «Каким бы „новым“, „современным“ человеком, представитель нашей эпохи ни был, почему он, в силу этого, должен стать „международным типом“, а не сохранить характер и образ умственный и духовный, присущий своей национальности, дорожить им, не подделываясь под общий шаблон, а если это так, то как не дорожить тем, что отображает в творчестве этот национальный образ, то есть соприродной ему по духу обстановкой жизни, пусть измененной, эволюционирующей, но не интернациональной, а русской, нужной русскому человеку». Очевидно, что точка зрения одного из виднейших культурных деятелей Серебряного века не утратила своей актуальности и по сей день, с каждым днем обретая всё большее число последователей, многие из которых уже стали открытием проекта «Трын*трава». В этом его несомненная ценность и залог успешного развития.

Все изобразительные материалы и комментарии авторов предоставлены организаторами выставки.