Семён Мотолянец: «Текст — это речь картины, диалоговое окно»

Логоцентричность — основная линия в работах художника Семёна Мотолянца, работающего в самых разных жанрах — от живописи и скульптуры до арт-объектов, фотографии, перформансов. Аспирант Факультета креативных индустрий Ирина Афанасьева поговорила с художником и узнала, как он использует текст в своих работах, с чем связан подобный интерес к ресурсу повествовательности, и правомерны ли здесь параллели с идеями концептуалистов.

Семён Мотолянец — участник петербургского объединения «Parazit», один из создателей группы «Мыло», лауреат премии «Инновация-2009» в номинации «Новая генерация», включенный в список Лучших современных художников России (по версии ARTEEX).

Изовербальные художественные тексты, в которых тесно переплетены слово и образ, всегда занимали особое место в искусстве любой эпохи, жанра, стиля. Можно вспомнить традиции египетской и арабской каллиграфии, византийские палимпсесты, барочные эмблематы, кубофутуристические коллажи, работы европейских и московских концептуалистов, представителей поп-арта. Сегодня вербально-визуальное искусство — состоявшееся направление на российской художественной сцене. За последнее десятилетие в России с успехом прошли выставки «Между строк. Текстуальное в визуальном» (2022), «Мало буков. И те лишние» (2021), «Введите свой текст...» (2017), «Интертекст» (2016), «Изображение как слово. Медиапоэзия как метод» (2016), «Новые рассказчики в русском искусстве XX–XXI веков» (2015) и другие.

Я использую слова и фразы, потому что вижу необходимость создания конфликта между речью, изображением текста и просто изображением. Мне хочется создать преграду для зрения, которое стремиться все обозначить. Столкновение двух систем — такое банальное и распространенное — мне кажется не до конца отработанным, я вижу потенциал в схватке текста с живописной структурой картины.

Я, как многие современные художники, литературоцентричен, и если мне казалось это некоторое время назад проблемой, то сегодня я, напротив, стараюсь сделать эти качества сильной стороной. Краска становится визуальной историей.

Повествовательность, безусловно, присутствует во многих моих работах. Я всегда тяготел к искусству с драматическим развитием: кино, фотография, перформанс. Мне кажется, что и на территории картины возможно внести это измерение — статичное постоянное и неизменяемое двумерное произведение, предполагающее четкое и быстрое рассмотрение и считывание арт-объекта буквально за 10-15 секунд.

Я пытаюсь создать равномерную иерархию между текстом и изображением, чтобы картина не превратилась в изображение с подписью. Пытаюсь разводить смыслы, чтобы это не было иллюстрацией, не использую слишком сильные слова, чтобы они не превратились в лозунг с плаката.

Да, потому что долгое время я не мог найти то искусство, которое мне нравится. Я не обладаю талантом чистого визуалиста, способного создать образ, будоражащий зрение и подсознание, мне интереснее работать с сознанием и рациональностью. Таков мой эмоциональный и интеллектуальный выбор. Когда я узнал о творчестве Джозефа Кошута, Эда Руша, Дженни Хольцер, Ильи Кабакова, Эрика Булатова и многих других авторов, работающих, скажем, не с чистой визуальностью, а со смысловым реестром, то понял, что хочу продолжить заниматься искусством, потому что у меня были в определенный момент сомнения, на своем ли я месте.

Ответ из детства. На первом уроке в 6 лет мне предложили что-то нарисовать. Я сказал, что не знаю, что нарисовать. И получил ответ — что хочешь. Я все равно не знал, что нарисовать и повторил «не знаю». Учитель долго призывал, чтобы я сам решил, что я хочу, а я не знал. Тогда преподаватель дал мне задание нарисовать дерево и дорогу. Я взялся за дело и сразу понял, что будет три вида дерева (дуб, береза и ива), дорога, идущая к солнцу, и само солнце. Главным было изобразить разные виды деревьев. Я изобразил листья и кору с разным характером поверхности, но задействовал фон. И учитель сказал мне: «Ты не художник, вначале надо нарисовать фон, а потом — листья». Но в этот момент я уже был уверен, что мне надо изображать и совершенно его не слушал. Я ответил: «Теперь я знаю, что и как хочу нарисовать. Я смогу обрисовать листья фоном». Моя первоначальная неуверенность «что делать» сменилась точной идей «чего я хочу» — я хочу смысла и характера, а не изображения. Думаю, именно в тот момент, в 6 лет, я внутренне выбрал концептуальное искусство и противоречие.

Очень многих художников я люблю, ценю и обращаюсь к их наследию. Мне нравятся авторы, оставившие текстовое наследие дополнительно к их искусству. Это интересно для изучения. Важно понять, возможна ли теория относительно искусства или это деятельность исключительно практического вида? Джозеф Кошут, Казимир Малевич, Илья Кабаков, Йозеф Бойс, Эд Рушей, Чак Клоуз — думаю, фамилий будет очень много. Я стараюсь изучать художников, но не вдохновляться их творчеством. Мне кажется, это опасно, опыт может быть только личным, и путь художника — отделиться от достижений прошлого. Вдохновляет меня меняющаяся реальность, время проживания, история, непонятность и неоднозначность нашего присутствия здесь.

Я пробовал, но понял, что не ощущаю те тонкости я, которые позволяют мне начать работу, сделать ту зацепку, которая должна включить концептуальный механизм работы. К сожалению, мои знания не позволяют делать работы в пространстве иного языка, не могу наладить там связь изображения и речи, и получается формальное сочетание, переводное такое, и поэтому я отказался от такого типа работ.

Я использую очень различные материалы — масло, акрил, фанеру, эмаль, лампы дневного света, резину велосипедных шин, режу камень. Я стараюсь не думать о материале в работе. Я могу разгадать почти любой материал и подчинить его своему замыслу, но не хочу быть мастером одного материала, мне ближе теория «прекрасного дилетанта», где зритель видит странный профессиональный подход к материалу. Приоритеты я отдаю тем материалам, которые у меня вызывают желания, я пытаюсь работать там, где вижу продолжение этого желания. Когда желание является продолжением и может соприкоснуться с материальной частью, я без раздумий беру это медиа в оборот.